В Большом Козихинском в Галеев-галерее открыта выставка фотографий Макса Пенсона. Честный фотолетописец эпохи модернизации, волею судеб заброшенный из Белоруссии, где он родился, в знойный Туркестан, Пенсон впервые получил мировое признание в 1938 году. Тогда на парижской фотовыставке его работа "Узбекская мадонна" получила Гран-при. Юная женщина с тонюсенькими косичками, бегущими из-под тюбетейки, кормит грудью ребенка. Сюжет, традиционный для европейского искусства, выглядел радикально взрывным для мира, где женщина не имела права даже приоткрыть лицо. За безупречной точностью и спокойным дыханием композиции фото стояли вторжение западной цивилизации на Восток, слом традиционного уклада, властная поступь модернизации. Но одновременно эта фотография открывала Западу новую, незнакомую красоту Востока. Не в качестве экзотики, пленяющей воображение, как это было во времена Серебряного века, а в качестве равноправной, полной достоинства силы. Хотя бы потому, что эта девочка уже была матерью, и ее дитя имело такие же права на жизнь, как любой ребенок на земле.

К тому времени Макса Пенсона хорошо знали не только в Ташкенте, Фергане, Коканде - повсюду, где он снимал, будучи корреспондентом "Правды Востока". Его работы публиковали и "Правда", и "Огонек", и легендарный журнал "СССР на стройке". Один из номеров 1933 года был практически полностью составлен из работ Пенсона. Но после войны о мастере совершенно забыли. В 1949-м на волне борьбы с космополитизмом Пенсона уволили из газеты и лишили лицензии фотографа - он впал в тяжелую депрессию. Умер фотограф в 1959 году. А во время ташкентского землетрясения 1966 года огромный архив Пенсона едва не погиб. Из руин его вытащили и спасли дочь Дина и ее муж, кинодокументалист Файзулла Ходжаев. Благодаря их усилиям сегодня в Галеев-галерее можно видеть негативы на стеклянных пластинках, на которые Пенсон снимал до 1926 года, и современную печать с них, а также авторские отпечатки фотографа 30-х годов.

Второй раз известность пришла к Пенсону в 90-е годы, когда его работы стали участвовать в значительных выставках в музеях США, Франции, Англии, Швеции, Швейцарии. Работы Макса Пенсона не проигрывали даже на фоне работ знаменитых классиков 20-30-х годов: Александра Родченко, Аркадия Шайхета, Григория Зельмы (с которым, кстати, Пенсон дружил), Александра ГринбергаЕ У него оказалось свое место не только на страницах старых газет, но и в истории советской фотографии.

Понятно, что выставки, посвященные, например, теме "Пропаганда и мечта. Фотографии 1930-х годов..." или "Модернизм. Формирование нового мира", делали акцент на тех работах Пенсона, где были узнаваемы диагональные композиции в духе конструктивизма или тот самый "орнамент масс", который стал знаком движения к тоталитарному обществу в Европе 30-х. Меж тем, рассматривая фотографии Макса Пенсона в Галеев-галерее, удивляешься не только динамичным ракурсам, образам узбекских мальчишек в буденовках или девочек, сдающих нормы ГТОЕ Пенсон блестяще владел современным ему визуальным языком. Сильное впечатление оставляет разнообразие его художественной манеры. Портреты седых аксакалов, горная дорога, по которой движется маленький караван с ишаками, отдыхающие у арыка крестьяне запечатлены с почти живописным мастерством, свойственным пикториалистам. А фото, где мы видим крохотные фигурки детей, запускающих с крыши воздушного змея на фоне огромного простора, словно предугадывают легкое дыхание фотографий 60-х годов. Эта выставка открывает в "агитаторе, горлане" неожиданного лирика, тонкого художника. Впрочем, открытие Пенсона в России только начинается.

---